В русском языке заметна смысловая связь между словами, которые, с одной стороны, имеют отношение к слову «речь», а с другой — к реке как водному объекту. Случайность ли это?
Связка «речь-речка»
Предположим, что слово «речь» и слово «речка» имеют неслучайную ассоциативную связь как осознанные людьми похожие явления: человеческая речь течёт как река, а поток реки похож на человеческую речь.
Если это так, то в других языках, родственных русскому по индоевропейской общности, могут быть найдены признаки этой ассоциативной связи.
В этимологическом словаре Макса Фасмера русское слово «река» связывается с древнеиндийским словом ráуаs, которое обозначает «течение, ток». Слово talk в английском языке произносится как «ток» и означает «разговаривать», и во многих европейских языках это слово звучит одинаково с английским. А в русском языке слова «толк», «толковать», «толковый» объясняют или толкуют смысл общеевропейского слова. Собственно «речь» в английском языке – это слово speech, которое в других европейских языках звучит похоже: в немецком, например, это слово Sprache. Несложно узнать в нём слово «речь», если отбросить две первые «лишние» буквы. Так мы начали с «реки», ушли в европейские языки, и вернулись в русский же язык к слову «речь». Причём в немецком языке для «речи» есть и второе слово Rede (ридэ), которое по звучанию очень близко к словам «река» в родственных немецкому языках, например, river («ривэ» — английская река). То есть связка «речь-речка» разливается по индоевропейским языкам причудливым образом, но вполне узнаваемо.
Проверим ещё одно смысловое направление. «Говорить», «рассказывать» на санскрите будет vad, потому, что vāda («вада») на санскрите означает «речь» и «разговор». То есть санскритская «вада», полностью идентичная звучанию русского слова «вода», означает «речь», а вода – это река.
Проверим третье направление. Русские три слова «лить», «пить» и «петь» имеют похожие эквиваленты в других европейских языках, а у слов «пить» и «лить» есть похожие эквиваленты в древнеиндийском. Филологи этимологически связывают между собой эти три слова через древний обряд жертвоприношения, где происходили возлияния и пение гимнов, песен. Отсюда слово «поэт» или «пиит», которое схоже выглядит и звучит в европейских языках. Поэзия – это очень древнее сакральное искусство. Но ведь пьют из речки, и речка поит, и вода в ней льётся как речь. А поэт поит тех, кто его слушает, своей речью и песнями или льёт в уши.
Если все эти смысловые узоры не являются совпадениями и случайными созвучиями, то мы имеем реальную смысловую ассоциативную систему древних слов русского языка вокруг связки «речь-река». Тогда можно предположить, что русский язык лучше сохранил ассоциативно-смысловую связку древнейшего языка, из которого вышел древнеиндийский язык. Ведь эта связка в санскрите представлена не так явно, как в русском.
«Река» на санскрите sarít, а «ручей» – sarā, при этом «голос», «звук», «тон» — это svara. Поскольку в последнем слове sva – это смысловая приставка со значением «свой» (то есть «свой голос», «свой звук», «свой тон»), то ra в этом слове и есть эквивалент русскому слову «речь». А в словах sarit и sara эквиваленты слову «речь» — это их части rit и ra соответственно.
Слово «течь», «струиться» на санскрите звучит как sar. И, видимо, в этом слове тоже есть часть эквивалентная слову «речь», но она уже представлена лишь одним последним в этом слове звуком r. Другое санскритское слово для «течь» — sru. Оно звучит для нас вульгарно-физиологично, и это неслучайно, так как соответствующее русское слово является, видимо, родственником.
Что касается связки «лить-пить-петь», то подобное созвучие или смысловой намек на него в санскрите отсутствуют. «Лить» на древнеиндийском, согласно Фасмеру, — juhóti (похоже на «льёте), а, согласно Кочергиной, на санскрите — sic (наши вульгарные эквиваленты — сикать (ссать), то есть сочиться). «Пить» на санскрите – pa (па). «Питьё» — páyas (паяс). «Петь» — arc (по-русски аркать (дразнить, бранить)) или другой вариант этого слова на санскрите — gā.
Таким образом можно предположить, что русский язык, а вместе с ним и многие другие славянские языки сохранили смысловые окружение связки «речь-река», в то время как другие европейские языки на западе, а также санскрит на востоке, могли утерять указанную ассоциативно-смысловую систему.
Почему русский язык мог сохранить связку?
Можно предположить и причину такого положения дел. Палеогенетика и археология говорят, что предки славян могли проживать на Русской равнине как минимум с 8-го тысячелетия до нашей эры, причём главные реки Русской равнины, включая Волгу, Дон и Днепр, были ими освоены ещё в палеолите.
Если это так, то стабильное удержание обширной территории позволило большому народу лучше сохранить язык, который обычно изнашивается либо при оккупации, либо при миграции на чужие территории. Те, кто мигрировали на запад, были вынуждены уживаться с чуждыми им языками потомков палеолитических народов исконных жителей Европы, потом, с начала нашей эры последовала агрессивная оккупация со стороны римлян, а также язык претерпел неизбежные изменения в процессе внедрения латинской письменности оккупантов. Те, кто мигрировал на восток, пришли в Индостан и зафиксировали язык в пока ещё устном санскрите, но к тому моменту этот язык уже был видоизменен долгим «путешествием», а также сама санскритская «реформа» зафиксировала лишь избранные (из существовавших на тот момент) части народных диалектов. А осознанный искусственный отбор частей диалектов (пусть даже и мудрыми брахманами) это не то же самое, что естественные языковые процессы в обширной общности единства отличающихся, но родственных диалектов. Предки русских же на Русской равнине жили исконно изначально, и, например, на севере уральские языки не нанесли языкового «ущерба», так как, похоже, их носители были лишь «гостями», то есть пришли с востока Евразии на уже основательно освоенные предками славян территории.
А.Д.Самарин, Историософия.ру, 2025