Выпустить джинна из бутылки куда проще, чем загнать его обратно.
В статье излагаются причины, движущие силы, ход событий политического и духовного переворота во Франции конца XVIII века. Цели статьи: осветить суть произошедшего и кратко описать важнейшие этапы и вехи.
Неоригинальное начало
Буржуазная революция, как и все предыдущие буржуазные революции (голландская, английская, американская), началась классически с недовольства граждан налогами.
Королевскому правительству требовались деньги для реализации бюджета. Казна была истощена, в том числе расходами на участие монархической Франции в революции в Америке на стороне колониальной американской буржуазии против власти лондонской буржуазии, которая скрывалась под ширмой номинальной монархии. В том числе на это участие были потрачены заёмные деньги. Теперь источники займов иссякли.
Экономический монстр буржуазной Англии, имевший мощную колониальную подпитку из Индии, Америки (и опосредованно из Африки и Китая ) “давил” на французскую экономику на континенте своими более дешевыми товарами, от которых Франция недостаточно защищалась, теряя разорявшиеся производственные мощности и рабочие места.
Деньги нужно было искать внутри страны — у аристократии, духовенства и третьего сословия. Для этого пришлось созывать Генеральные штаты, которые не созывались уже 175 лет. Генеральные штаты являлись собранием представителей от трех сословий: аристократии (воины — властная страта), духовенство (священники — духовная страта) и производители материальных благ (крестьяне, буржуазия — материальная страта). Король как верховный аристократ (главный воин, индоевропейский кшатрий-раджа — отсюда же рейх) являлся главой данного собрания.
Великая причина великой революции
Уже во время выборов в Генеральные штаты 1789 года, пользуясь свободой печати, аббат Сийес (масон, ложа “Девяти сестер”) вёл широкую пропаганду в печати ненужности аристократии и духовенства (двух привилегированных сословий). Он доказывал, что третье сословие (крестьяне и буржуазия) — это и есть нация. А духовенство и аристократия — это лишнее обременение. Публикации Сийеса имели большой успех. Так умы заранее подготавливались к физическому уничтожению христианского духовенства, аристократии и всех, кто им сочувствовал.
Уже тогда обозначились цели организаторов будущей революции, которые по (без сомнения) чистой случайности состояли в масонских братствах. Цель была простой: власть в обществе должна была получить верхушка буржуазии (верхушка третьего сословия, вайшьев — материальной страты). Для этого необходимо было уничтожить короля, аристократию и духовенство институционально и по возможности физически. Все из третьего сословия (крестьян и буржуа), кто сочувствовал старому режиму или христианской идеологии списываемого духовенства, тоже подлежали уничтожению.
Франция была крестьянской аграрной католической страной, поэтому значительная часть крестьян из третьего сословия (материальной страты) сочувствующих христианству также подлежали постепенному уничтожению.
Главным выгодоприобретателем готовящегося политического и экономического “перехода” должны были стать его организаторы: буржуазия, которая увлекалась масонством, Просвещением, Возрождением и антихристианскими религиозными формами (деизм, оккультизм).
Франция действительно нуждалась в реформах
Аристократия (воины-кшатрии — властная страта) должна была “вспомнить”, что материальные блага и привилегии им были даны не просто так, а за хлопотное справедливое администрирование и самоотверженное обеспечение безопасности народа, который производит материальные блага. В тяжелое время для страны аристократия должна была прекратить купание в роскоши и вернуться к выполнению своих исконных обязанностей. Это прежде всего касалось короля, который в индоевропейском обществе является правителем, главным воином и защитником народа.
Духовенство (священники-брахманы — духовная страта) должны были вспомнить, что они обеспечивают безопасность духовную. Просвещению, Возрождению, моде на масонство и другим интеллектуально-духовным течениям должна была быть дана оценка с крепких христианских позиций. Людям нужно было объяснить, что происходит в политической и духовной сферах и дать духовное противоядие в виде богословского осмысления современных им явлений через христианское учение. Это не было сделано. Более того, духовенство внутри себя не распознало мерзавцев, которые до революции носили духовный сан: Сийес, Талейран, Фуше и многие другие.
Таким образом, властная и духовная страты пока обладали политической властью, но не понимали сути происходящих событий и оставались глухими, слепыми и морально слабеющими.
Слабость французских аристократии и духовенства контрастировала с нарастающей мощью буржуазных идей. Примечательно то, что собственно французская буржуазия не обладала большой силой и весом, но через масонские организации она получила всю мощь английской и голландской буржуазии. Буржуазными идеями были заражены представители дворянства и духовенства, которые мечтали обуржуазиться. А после успеха британского буржуазного междусобойчика масонской Американской революции носители буржуазных идей во Франции находилась на неслыханном моральном подъеме.
Более того, если аристократия и духовенство институционально привязаны к государству и обществу в определенных территориальных границах, то буржуазия по своей сути экстерриториальна. Поэтому французским аристократии и духовенству противостояла фактически наднациональная буржуазия, как французская, так и иностранная. Эта буржуазия координировала свои действия по своим собственным наднациональным каналам, в том числе по масонским.
Дальше по тексту под буржуазией подразумевается именно эта группа, которая имеет как национальных, так и наднациональных представителей, имеющих интересы во Франции. Физически они могли располагаться где угодно: в Англии, Швейцарии, Голландии и других преимущественно протестантских странах.
Попытка договориться по-хорошему
В условиях экономического кризиса в стране буржуазия (и стремящиеся ей прислуживать представители аристократии и духовенства) как верхушка материальной страты должна была воспользоваться слабостью аристократии (властной страты) и духовенства (духовной страты) и отобрать у них политическую и идеологическую власть над французами.
С учётом всего вышесказанного Генеральные штаты созванные в 1789 году превратились в своеобразное перетягивание политического каната между королем, депутатами от аристократии и духовенства с одной стороны и буржуазией посредством депутатов от третьего сословия с другой.
Король настаивал на том, что Генеральные штаты должны ограничиться только согласованием налогов, а третье сословие требовало лишить аристократию и духовенство привилегий и таким образом увеличить от них налоговые поступления. Третье сословие также требовало конституцию и права.
В этом “перетягивании каната” победу одержала буржуазия.
Слабость короля против мощи буржуазных идей
Сначала, не без деятельного участия аббата Сиеса, к депутатам от третьего сословия присоединилась часть депутатов от аристократии и духовенства.
Король предпринял попытку разогнать Генеральные штаты, но депутаты от третьего сословия и примкнувшие к ним депутаты других сословий отказались разгоняться и провозгласили себя Национальным собранием, ответственным не перед королем, а перед народом. Потом Национальное собрание было переименовано в Учредительное. В этом поворотном моменте принимали живейшее организационное участие известные масоны:
Председатель Национального собрания астроном, мэр Парижа и масон Байи отказался распускать собрание по требованию короля, заявив: “Собравшейся нации не приказывают”
Депутат аристократ масон Оноре де Мирабо выкрикнул: “Ступайте и скажите вашему господину, что мы находимся здесь по воле народа и оставим наши места, только уступая силе штыков!” Он же был автором предложения о неприкосновенности депутатов Национального собрания и об уголовной ответственности тех, кто посягнет на эту неприкосновенность.
Гвардейцам короля, которым было приказано силой разогнать собрание, со шпагой наголо преградил дорогу обожаемый всеми герой Американской революции, аристократ и масон Лафайет и ещё несколько аристократов.
К оружию!
После этого стороны конфликта начали стягивать силы друг против друга. Король сконцентрировал в Париже немецких и швейцарских наёмников, которые в случае вооруженного столкновения не будут жалеть гражданских французов. Буржуазия стягивала свои массовые “народные” силы, заряженные их идеями.
Поводом к первым столкновениям стала отставка министра Неккера, на которого буржуазия возлагала надежды на “правильные” реформы.
Масон адвокат Камиль Демулен в Пале-Рояле призвал: “К оружию!”. И этот брошенный клич разлетелся по Парижу и окрестностям. После чего Французская гвардия почти полностью перешла на сторону буржуазии. Происходили первые кровопролитные стычки. Толпа была организована. Было организовано возведение баррикад. Людей нужно было вооружить. В процессе поиска и накопления вооружения толпа захватила и разрушила Бастилию.
Под таким вооруженным нажимом король (главный воин страны) Людовик XVI дал слабину, сдал свои позиции и признал буржуазное Учредительное собрание, которое не включало стоящих на позициях короля депутатов аристократов и духовенства. Король сдался и предал своих людей — опору политической системы страны. После этого власть короля, аристократии и духовенства в буквальном смысле слова посыпалась по всей стране. Рухнувшую в одночасье на землю власть тут же подхватила буржуазия через свою разветвленную сеть масонских организаций. На местах начала формироваться пробуржуазная власть, которая признаёт только Национальное собрание.
Аристократия и духовенство больше не защищались законом и общественным консенсусом и психологическими табу. В стране бушевал экономический кризис. Люди были голодными и озлобленными. По всей стране принялись грабить имения аристократов. Аристократия начала платить цену за своё бездействие и непонимание происходящих в стране процессов.
Аристократию и духовенство — под нож
На этом фоне Учредительное собрание легализует уничтожение аристократии и духовенства путем принятия “Декларации прав человека и гражданина” героя Американской буржуазной революции масона Лафайета. В Декларации снимаются сословные ограничения — привилегии аристократии и духовенства упраздняются. Тем самым устраняются сами сословия. Они становятся реально ненужными, как ранее писал масон аббат Сийес. Позже Национальное собрание запретило людям именоваться дворянскими титулами.
Под чутким руководством Лафаета, который встал во главе буржуазной Национальной гвардии (созданной Национальным учредительным собранием), король захватывается в Версале (пригород Парижа) и перевозится в Париж под контроль буржуазного Национального собрания, масонов-руководителей процесса и толпы, которая полностью была на стороне Национального собрания.
На перепутье
В Париже королю была предложена роль ширмового правителя, коим были короли буржуазной Англии и штатгальтеры буржуазной Голландии. Король должен был церемониально “править” страной от лица Национального собрания.
Светская и судебная власти (сфера властной страты — аристократии) были захвачены буржуазией и реорганизовывалась с тем, чтобы установить буржуазное правление под ширмой конституционной монархии.
С духовной властью (сфера духовной страты — духовенства) дела обстояли сложнее. Национальное собрание лишило церковь привилегий и делало христианских священников выборными (как у протестантов) чиновниками буржуазного государства. Многие священники отказались подчиняться.
У организаторов революции был образ преобразований. Они четко представляли себе, что они хотят вылепить из Франции. У них был пример Англии, Голландии и США. Но с реализацией их замысла были проблемы.
Франция слишком долго была католическим христианским государством. Во Франции не было той ломки церкви, которая была в Англии, начиная с Генриха VIII, который ввел англиканство, начав ослабление церкви ещё в начале XVI века, почти за 300 лет до французской революции. Английские католики были давно унижены. Франция мало и не на своей территории участвовала в мясорубке Тридцатилетней войны, где уже почти 200 лет назад проходила первая фаза европейской дехристианизации путем протестантской Реформации. В Тридцатилетней войне были уничтожены северо-германские католики. Во Франции была другая ситуация. Несмотря на Возрождение, Просвещение и масонизацию верхов основная масса французов во всех сословиях оставалась добрыми католиками.
Добрый католик верил в Бога и считал короля Его избранником. Поэтому наличие ширмовой фигуры короля было обязательным условием реальной власти буржуазного парламента в до сих пор глубоко христианской стране.
Поэтому, когда из этой конструкции был вынут король, всё посыпалось.
Драпающий король всё испортил
Главный воин Франции Людовик XVI тайно бежал из Парижа. Как трус? Но среди французских аристократов и духовенства было немало отважных и смелых людей. Они могли поднять труса на знамя и сделать его также ширмой, но уже для возвращения сословного общества со всеми его старыми проблемами. А ещё аристократы и духовенство со знаменем короля могли загнать буржуазную идеологическую крысу, жаждущую власти и уже надкусившую эту власть, обратно в подполье, где ей и место. Этого буржуазия не могла допустить.
До границы король не добежал. Его захватили и вернули в Париж.
После бегства короля сторонники строя с ширмовым аристократическим правителем (как в Англии и в Голландии) начали отодвигаться сторонниками строя не предполагающего наличие короля (как в США). Это произошло не без кровопролития. Национальная гвардия на “Марсовом поле” под руководством масонов Лафаета и Байи стреляла в выступающих за отречение короля граждан. Масоны организаторы революции были за короля. Подконтрольного, липового, номинального, но живого короля. Но процесс уже начал выходить у них из под контроля.
Инерция влияния на людей, идей ненужности короля (тем более пытающегося смыться к врагам), аристократии и духовенства была слишком мощной. Люди массово двигались в этом направлении. Возможно, и подгоняемые, некоторыми радикально настроенными отбившимися от рук организаторами.
Попытка стабилизации
Буржуазия предприняла попытку стабилизировать ситуацию через принятие Конституции и замены по ней Национального учредительного собрания Законодательным собранием, в которое избирались депутаты с высоким имущественным цензом — то есть буржуазия и те, кто стремился ею стать. Заксобрание предприняло попытку вернуть короля на его ширмовое конституционное место.
Ещё Заксобрание фактически объявило войну католической австрийской монархии Габсбургов (которые возглавляли Священную Римскую империю), чтобы бросить наиболее радикальных людей в горнило войны и перемолоть их там. Это тоже нужно было для стабилизации ситуации.
Однако первые неудачи войны и опасность внешней агрессии со стороны Австрии, Брауншвейга и Пруссии, которая нависла над Францией, окончательно вывели ситуацию из под контроля интеллектуалов-организаторов революции. Народ был настолько сильно заряжен агрессией и страхом, что дальнейшие события уже были результатом действия большого числа мощных факторов. Действия первоначальных организаторов и руководителей революции были лишь одним из них. Контроль над ситуацией был окончательно утрачен.
Дверь в ад распахнулась, а змея укусила себя за хвост
Наступающая на французов прусская армия захватила французский Верден. В Париже начались панические убийства аристократов и духовенства, а также сочувствующих королю, аристократии и духовенству, которые могли бы объединиться с подступающим монархическим неприятелем. Кровь полилась рекой, дьявол вырвался наружу. Масоны подготовили ему армию и приоткрыли дверь в ад. А рогатый выбил её плечом и принялся пожирать всех на своем пути.
Параллельно буржуазное цензовое Заксобрание под давлением ситуации было вынуждено проголосовать за созыв Национального конвента на основе всеобщего избирательного права, по принципу американского Конвента. Таким образом судьба короля была решена. В американской системе король для управления государством был не нужен. Судьба католической религии и духовенства тоже была решена. В протестантской американской системе католичество отсутствовало.
Национальный конвент против воли первоначальных организаторов революции сразу приговорил короля за ненужностью к гильотине и приговор был приведен в исполнение. Накачка ненавистью и агрессией оказалась сильнее, чем организационные возможности тех, кто эту накачку изначально производил.
На фронтах ситуация изменилась. Революционные силы Франции, защищавшие новый буржуазный режим, начали продвигаться за пределы Франции в Бельгию, что не было желательно для Англии (родины буржуазных масонов). Дальше были экономические интересы британцев в Голландии и родовые владения английских ширмовых королей в Ганновере. Англия, на глубинных уровнях связанная с первоначальными организаторами революции, которые потеряли над ней контроль, поддержала антифранцузскую коалицию и революционная Франция в 1793 году объявила войну Англии, не осознавая, что фактически объявляет войну своему создателю. Змея укусила себя за хвост.
А выпущенные из преисподней демоны продолжают свой пир. Крупнейшим 3-х летним очагом уничтожения крестьян-католиков, аристократов, духовенства стала Вандея — западная область Франции, которая была в меньшей степени затронута Просвещением и Возрождением. В западных областях Франции католическая вера была наиболее крепкой. Там люди отказались подчиняться новой безбожной буржуазной власти. 3 года в западных областях Франции с центром в Вандее реками лилась кровь и осуществлялись ужасные жестокости в отношении местного католического населения. По оценкам историков в ходе Вандейского мятежа против власти Национального конвента было перемолото 250 тыс. человек (крестьяне-христиане обоих полов и всех возрастов, солдаты-республиканцы, аристократы, духовенство).
В этот очаг французского самогеноцида подбрасывала дрова Англия, которая была заинтересована в максимальном ослаблении обеих сторон (католиков и крайних республиканцев) и в возвращении контроля над ситуацией через первоначальных “умеренных” организаторов переворота. Также Англия, видимо, на всякий случай играла в игру со ставкой на графа д’Артуа, который участвовал в боевых действиях. Впоследствии граф д’Артуа после длительного пребывания в эмиграции в Великобритании станет последним царствующим Бурбоном на французском престоле под именем Карла X.
Заставь дурака Богу молиться…
В этот период в революционном лагере продолжали бороться две силы. Первая сила с английским “запашком” выступала за более или менее постепенные изменения без резких сдвигов. Король должен был стать ширмовым правителем от буржуазии. Аристократия должна была постепенно обуржуазиться. Духовенство частью обуржуазиться, частью упраздниться само собой с переходом к формам религии более близкой к протестантизму с выборными священниками, не принимающими участия в политике и экономике. Эта сила была представлена масонами — первоначальными руководителями революции, “просвещенной” и “возрожденной” интеллигенцией, которая “крутилась” вокруг масонов — это были образованные жирондисты. Это была разумная контролируемая сила.
Эти люди понимали, что намеченные преобразования в обществе такого масштаба как Франция нужно производить постепенно, иначе из-за слишком сильного нажима нового всё дело может постичь неудача и произойдёт откат и реставрация старого.
Эту силу поддерживала Англия посредством глубинной связи английских и французских масонских организаций.
Вторая сила была, по всей видимости, в основном доморощенная. Менее образованные люди, которых зажгли идеи первой группы. Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибёт. Эти люди были глупее, но решительнее. Им больше был по нраву американский вариант государства без короля и духовенства. Они либо не понимали, что глубоко католическое население этого не примет, либо не видели в этом проблемы, рассчитывая решить этот вопрос силовыми методами. Это были монтаньяры и якобинцы.
Так или иначе, когда полились реки крови и ситуация стала сложной и многофакторной, первая группа растерялась, а вторая группа грубо и настойчиво шла к желаемой цели.
Уже казнь короля сделала первую группу ненужной. Запасного ширмового короля у них не было. А это был ключевой элемент их плана. Поэтому падение первой группы и возвышение второй было предрешено тогда, когда лезвие гильотины просвистело через шею Людовика XVI.
В условиях нависшей над страной и революционной буржуазной властью опасности в виде иностранной интервенции на востоке и христианской-крестьянской контрреволюции на западе для оперативной координации республиканских усилий был создан Комитет общественного спасения, состоящий из нескольких людей, решения которых без обсуждений утверждались Национальным конвентом.
В первом Комитете обе силы были представлены поровну. Баланс между монтаньярами и жирондистами ещё сохранялся.
Но вскоре жирондисты были отстранены от власти и передовой эшелон первой силы был физически уничтожен. Однако организаторы-масоны, которые составляли ядро первой силы, мудро отошли на вторые планы из под якобинского удара, как это сделал, например, аббат Сийес.
Получив власть на волне кровавого террора, якобинцы должны были организовать защиту страны от внешней агрессии. С востока на территорию Франции вторглись прусские и австрийские войска. С юга, через Пиренеи — испанские. На севере англичане штурмовали Дюнкерк и помогали крестьянско-аристократическому восстанию на западе — в Вандее.
Волна внутреннего террора оправдывалась внешней агрессией врагов. Чтобы отправиться на гильотину, достаточно было вызвать подозрение и попасть в текст чьего-нибудь доноса.
Франция была крестьянской страной. Поэтому якобинцы понимали, что без поддержки крестьян в окружении врагов период их власти будет коротким. Якобинцы принимают ряд законов, чтобы получить поддержку крестьян. Повинности отменялись, а собственность аристократов перераспределялась в пользу крестьян.
Параллельно со страшным террором в Париже и других городах якобинцам удалось мобилизовать ресурсы страны и сформировать боеспособную армию. Эта задача была успешно выполнена. Революционная армия смогла разбить австрийские и голландские войска и вторгнуться в Бельгию.
Военные успехи позволили затормозить маховик внутреннего террора, который в большой степени подпитывался страхом интервенции. Террор нужен был для подчинения, мобилизации и организации войск в экстремальных условиях нависшей внешней угрозы. Теперь внешняя угроза была отбита. И террор нужно было сворачивать.
Когда в горячке изуверств на гильотине очутились сами наиболее кровожадные деятели Национального конвента и Комитета общественного спасения, маятник отправился в обратный путь. И дошло до того, что в Париже подняли голову сторонники аристократии (роялисты). Именно их Наполеон в уличном бою расстрелял картечью из пушек почти в упор.
Остановите маятник!
Нужно было привести маятник в среднее, спокойное положение. С одной стороны, не допустить разгула революционного террора, с другой — возвращения аристократии к власти. Эту задачу выполняли участники термидорианского переворота, уничтожив крайних палачей, таких как Робеспьер, но и не давшие роялистам осуществить переворот в Париже. Примечательно, что в этот момент в Национальный конвент возвращаются недобитые жирондисты, которые исповедовали изначальные цели революции: власть буржуазии в условиях сохранения внешних пустых атрибутов старого общественного строя.
Якобинцы, как и роялисты, конечно, попытались осуществить переворот, но их заговор был раскрыт. Организаторы были казнены.
Чтобы ускорить стабилизацию, Национальный конвент принял конституцию, по которой опять вводится высокий избирательный ценз при выборах в двухпалатное законодательное собрание (Совет пятисот и Совет старейшин). Исполнительная власть сосредоточилась в руках пяти директоров (Директория). Буржуазия снова предпринимала попытку стабилизировать ситуацию и укрепить свое правление.
Сийес начал, Сийес и закончил
Военные победы усилили роль военных в политике. Блистательный поход на Испанию и головокружительная кампания в Египте делают Наполеона яркой и мощной фигурой.
В это время против Франции составляется вторая коалиция: Британия, Австрия, Неаполь, Швеция, Турция и Россия. Военные победы французов сменяются военными поражениями, на фоне которых возобновляются роялистские мятежи по всей стране, а в Директорию опять выбираются республиканцы, предвещая кровавый якобинский рецидив.
Опять нужно было стабилизировать выходившую из под контроля ситуацию. На этот раз буржуазные организаторы революции решились на призвание французского Кромвеля, который железной рукой направил бы процессы туда, куда нужно — без отклонений влево и вправо.
На роль французского Кромвеля был выбран Наполеон. Было организовано его волшебное возвращение из Египта и осуществлен переворот. Примечательно, что одним из организаторов этого переворота был всё тот же аббат Сийес, который был ещё и одним из директоров упраздняемой переворотом Директории.
Всю власть получило временное правительство трёх консулов: Сийеса, Роже Дюко и Наполеона.
Масоны начали революцию — они её и завершили, пролив бурные реки французской крови и добившись своих целей. Аристократия была упразднена, духовенство было отстранено от политики, католики подвергались массовому геноциду. Францию ожидало буржуазное будущее (несмотря на небольшой период временной монархической реставрации) и новые реки всё той же французской католической крови уже на фронтах Наполеоновских войн.
Французский политический и духовный «переход» окончательно и бесповоротно запустил процесс дехристианизации Европы, который на тот момент уже полным ходом шёл в Англии, Голландии и Северной Германии. Французская революция подключила к этому процессу просторы Франции через революцию и остальную Европу через Наполеоновские войны.
P.S.: Зачем вообще Наполеон «попёрся» в Египет?
Не могу не остановиться на одном примечательном моменте. В масонской символике особая роль отводится египетским религиозным символам и изображениям. Не исключено, что главной целью абсолютно ненужной с точки зрения здравого смысла экспедиции в Египет был комплекс квазирелигиозных действий, связанных с поклонением масонским святыням и/или завладением какими-то вещественными артефактами, которые могли бы поднять масонский дух во Франции и участвовать в масонских мистериях.
В перипетиях египетского похода, возможно, также сказалась глубинная связь английских и французских масонов. Возвращавшегося морем Наполеона ловил легендарный адмирал Нельсон. Историки считают огромной удачей, что такой опытный и мощный английский флот под командованием такого непревзойденного адмирала не смог поймать возвращающегося на значительно более тихоходном корабле из Египта в Париж Наполеона. А может быть Нельсон просто не должен был поймать Наполеона, который просто должен был прибыть в Париж?